— Вы мне, конечно, поставили задачу. У всех праздники – они на пляжах лежат, а вам надо найти ферму, чтоб показать грибное производство в Польше, — говорит мне на английском консультант по вопросам грибоводства в Польше Петр Кайзер.
— Но вы же справляетесь, — улыбаюсь, пока подъезжаем к дому руководителя одной из небольших ферм, которая владеет шестью камерами для выращивания шампиньонов. Мы собираемся забрать ее отсюда, и отвезти на ферму в выходной, чтоб она мне все там показала.
Петр ставит ногу на тормоз — внезапно из ворот вылетает автомобиль, за рулем которого успеваю заметить женщину.
Advertisement
— Она решила ехать на своей, — говорит Петр, и жмет на газ.
Автомобиль перед нами уносится вперед. Летим по проселочной дороге с ухабами, стараясь догнать женщину за рулем. Смотрю на спидометр — за 120.
К счастью, мы наконец останавливаемся возле дверей производства. Выхожу из машины, знакомлюсь с грибоводом-гонщиком, объясняю ей на ломанном польском, что я – журналист из УМДИСа. Она рассказывает, что ее производство вышло из маленькой семейной фермы и это типично для Польши. Сейчас рядом с уже имеющимися шестью камерами строят новые шесть. Когда начнут работать – комплекс перейдет в статус средних по размеру предприятий по шампиньонам в Польше. Вижу современные металлические сооружения на начальном этапе стройки. Вспоминаю истории украинских грибоводов, что раньше их грибной комплекс был складом, цехом завода, или, на худой конец, коровником. Как в другой мир попала.
— Проходите, только осторожно: там возле камер скользко, — говорит грибовод. Действительно, полы мокрые, и в пене от средства для мытья. Хозяйка говорит, что здесь обычно так: очень следят за дезинфекцией.
В камере первое, что замечаю – никаких блоков с компостом. Он рассыпан по полке. Точнее по сетке, которая лежит на полке. Мне объясняют, что в Польше компост насыпной, его подают специальные машины, а потом с помощью сетки растягивают на всю полку. Эта же сетка помогает машине собрать отработанный компост. Да, именно машине. Никакие люди этим не занимаются.
— А как у вас поливают грибы? – спрашивает меня грибовод.
— Вот так, — говорю, имитируя движение шлангом.
Женщина улыбается, и показывает серо-голубые трубы над полками.
— У меня есть программа на телефоне. Нажимаю на кнопку – и начинается полив. Сама программа не знает, что, например, в два часа нужно полить грибы — за этим слежу я, или технолог.
— Выращивать грибы в Польше – задача весьма трудоемкая. Но благодаря технологиям есть и свои преимущества, — добавляет Петр. — Представьте, польский грибовод плывет по морю в своей яхте. И вдруг чувствует непреодолимое желание узнать уровень влажности в камере номер пять. Несколько кликов в телефоне – и он получает нужную информацию. Так даже можно полить грибы, находясь за сотню километров от предприятия.
Чтоб посмотреть на самую высокую, шестую полку, поднимаю голову вверх. Замечаю необычные длинные лампы на потолке. Поляки знают, какой уровень освещения должен быть, какой цвет лампы — и как это влияет на грибы. Кроме обычных люксовых ламп, здесь используют также инсектицидные для борьбы с мухами и грибными комариками.
— А еще у нас есть такие стикеры, — говорит грибовод, показывая желтые липкие на ощупь небольшие пластинки, весящие на окнах. — Они тоже помогают бороться с мухами. Кроме того, это индикатор. Раз увидела 50 мух на стикере. Три часа искали, в чем проблема.
— А у вас бывает, что грибы болеют? Микогон, Вертицил, например? — спрашиваю.
— Редко. Если один гриб заболел – обрабатываем его и ближайших соседей, химией. После этого — удаляем. Так ни зараза, ни химия не распространится на другие грибы. У нас есть сертификат, который не позволяет использовать химию, — поясняет грибовод.
— Украинские производители шампиньонов тоже всегда говорят, что не используют химию, — замечаю.
— Тут цена вопроса выше, — вмешивается Петр. — Польша торгует за границу, где, если химию в грибах найдут – перестанут покупать вовсе, и не только у этого производителя. Никто не рискует.
Пока гуляем по производству, понимаю: польские грибные предприятия – это очень много техники. Начиная от датчиков — через контроллеры для каждой камеры, которые отвечают за уровень влажности, углекислого газа, температуру воздуха и компоста — к единому компьютеру, расположенному в операторской. Туда и направляемся.
Знакомлюсь с технологом. Он рассказывает, что показатели дублируется – те, что на компьютере, есть еще и на бумаге – он измеряет их вручную для большей уверенности. А то, что информация на компьютере сохраняется, помогает находить причину тех, или иных проблем. Например, понять, что больший, чем нужно, полив, стал причиной снижения урожая.
— А как платят сборщицам на производстве? – спрашиваю.
Грибовод открывает специальную программу на компьютере. Вижу таблицу, где в колонке около двадцати разных сортов гриба.
— За сорт «А» сборщица получает 60 грошей за килограмм (4.36 гривен), за другие может и 35, и 20 грошей, — показывает женщина. Чем более опытная сборщица – тем на лучший гриб ее ставят, соответственно ее заработок растет. А сколько у вас есть сортов гриба в Украине?
— Первый, второй и третий, — отвечаю.
— У нас тоже так было 20 лет назад, — смеются. – Сейчас — целая таблица. Некоторые сорта подписываем названиями супермаркетов, на которые отправляем, другие соответствуют стране, которой нужен гриб определенных параметров. Отдельно сорт – для маринования. Только маленького гриба у нас четыре сорта.
На предприятии сборщица срезает за час в среднем 40 килограмм гриба. Рекорд предприятия – 41.2 килограмм за час. Зарабатывает девушка за день 150-200 злотых.
Пока выходим, нас догоняет технолог, кричит мне на польском:
— Так возьмите же грибы с собой!
Протягивает огромный ящик с грибами, разложенными в четырех контейнерах. Шампиньоны очень красивые – идеально белый цвет, грибы один в один.
— Это, вероятно, лучший из ваших двадцати сортов, — говорю.
— О нет, — смеется грибовод. – Этот так себе. Он на супермаркеты. Хороший туда не отдаем. Бережем на экспорт.
Инна Устиловская
